Пробка с глухим хлопком освободила горлышко бутылки, и пенящийся янтарный лимонад щедрой струёй полился в красивые расписные кружки тонкой ручной работы. Кощей стащил эти элементы сервиза из дома и ничуть не стыдился своего поступка. Ради Теты ведь ничего не жалко, а Тета сидит, смотрит на него зачарованно сияющими глазами и улыбается до ушей. Чтобы обрадовать его, Кощей подчас был готов и на голове походить. Об учёбе Тета вспоминать не любит, значит – можно поднять любую другую тему. Хм, с чего бы начать? Нужно что-то лёгкое, непринуждённое, не несущее в себе даже теоретически никакой тревожной подоплёки. Тета и так чрезмерно часто нервничает, надо помочь ему расслабиться и наслаждаться великолепной погодой. Мрачные каменные стены, выпивающие тепло и жизнь из загнанных в их плен учеников, остались позади как минимум до завтрашнего утра… Это если ему не удастся подбить Тету пропустить и следующие занятия, Кощей прочитал всё по программе на неделю вперёд и был вполне уверен, что может вполне доходчиво и отнюдь не настолько монотонно и занудно, как их учителя, растолковать Тете, что к чему. Да Кощею там, в классной комнате, одного унылого и погасшего взгляда Теты хватило, чтобы понять – его надо срочно спасать! Он не выдержит ещё три таких же часа! Самый подходящий момент, чтобы взяться за руки и в ближайший же перерыв бежать прочь со всех ног!
И вот - глоток свежего воздуха показался им настоящим благословением свыше. Им, естественно, влетит по возвращении - ну и пусть, не впервые.
Торжественно и очень осторожно вручив полную кружку в руки Тете, Кощей взволнованно запустил пятерню в собственную и без того не самую аккуратную шевелюру, взъерошивая её ещё сильнее. Помимо воли жест вышел довольно изящным – хотя, обрати он на это внимание, то вполне мог бы заподозрить, что даже неосознанно стремится делать всё красиво и производить впечатление. И как ему к такому щекотливому разговору подступиться? Ну, ладно, была не была! Усмехнувшись, Кощей чуть прищурился, как разомлевший на припёке, но всё ещё любопытный кот, и лукаво поинтересовался:
- Ты проводишь так много времени только со мной, но есть кое-что, до сих пор мне неизвестное о тебе… Скажи мне, какие девочки тебе нравятся?
Испокон веков заведено так, что подростки в пубертатном возрасте, к какой бы высокоразвитой расе они ни принадлежали, всегда в теме последних сплетен о любовных интрижках своих друзей. Первое трепетное влечение к другой разумной особи всякий раз неповторимо и происходит как будто впервые, словно бы никто до и никто после не знал и не узнает подобной нежной страсти. Тета был симпатичным и многим юным дамам нравился. Честно признаться, Кощей их отлично понимал, но его великодушия хватало не завидовать и не ревновать, если Тета оказывал мимолётные знаки внимания кому-то из них. Почему бы им не притвориться, что они обычные люди, умеют испытывать свойственные всем простые, если не сказать – низменные эмоции? Возможно, и это также входило в шаги протеста против давивших на них со всех сторон и в унисон твердящих, как подобает себя держать будущим таймлордам, наставников… Конечно же, ничего серьёзного у них с непосвящёнными, остающимися за дверями Академии, не выйдет, такие отношения в любом случае развалятся рано или поздно, наступит день - и с этой планетой двоих молодых таймлордов ничего не будет связывать, кроме, разве что, букета ностальгических воспоминаний, источающего приятный аромат, но не вызывающего стремления обязательно вернуться… Однако, разве такая ерунда хоть когда-нибудь останавливала глупцов от непредвиденных и крайне неудобных влюблённостей? Абсолютный разум, обуздавший переживания и тщательно измеривший и взвесивших даже мельчайшие страсти, лишил бы всякого смысла, например, романтическую поэзию. Она же вся построена на возмутительных мезальянсах, на страданиях от неразделённого влечения, на тоске и надежде! Кощей не увлекался ею, но был осведомлён достаточно, чтобы понимать, по каким правилам она устроена. О счастливых и беззаботных писать, видимо, скучно, вот авторы и нагнетают кто во что горазд. Кощей не выносил нытьё в таком количестве, равно как и переливание из пустого в порожнее, он предпочитал решительность, энергию и напор, а все навязанные им для досконального изучения якобы великие гении и тем, и другим злоупотребляли вовсю.
- Тета, когда ты заведёшь подружку – обязательно познакомь меня с ней! Обещаю её у тебя не отбивать! – с нарочитой торжественностью поклялся Кощей. – Я хочу знать, заслуживает ли она тебя. Некоторые отдельные личности используют доверчивых и простосердечных, а ты, мой друг, скажу тебе прямо, именно такой. Только не подумай, что я ставлю тебе это в вину, наоборот, мне нравится в тебе эта черта, твоя открытость не подкупит разве что Борусу, - с этими словами он подцепил с голубого блюдечка в форме распустившегося цветка речного лотоса круглое рассыпчатое печенье, дразняще-жёлтое и очень симпатичное, и довольно засунул его в рот.
Но Тета, его прекрасный Тета, с этими мягкими светлыми локонами, невинным лицом – ах, если бы это соответствовало истине, но кому, как не Кощею, был известен весь послужной список прегрешений товарища, - и лучистыми, как две утренних росинки, отражающие свет едва пробудившегося солнца глазами! Он же такая лёгкая добыча, а позволить себе совсем уж скандальную, ещё более скандальную, чем их обычные выходки, историю Тета позволить себе не мог под угрозой отчисления. Кощей знал, что, несмотря на всю свою легкомысленность и на общее количество пропущенных уроков, Тета придавал этому большое значение, ведь стать выпускником Академии означало для них обоих выбраться с уже изрядно опостылевшего им занудством, доисторическими ритуалами и отсутствием возможности сделать шаг без страха совершить непоправимую временную ошибку Галлифрея. Отчисление убьёт его, вероятнее всего, или же Тета превратится в бледную тень нынешнего себя. Ни то, ни другое Кощея в корне не устраивало, он слишком обожал этого трогательного мальчика и хотел ему лишь добра. Тета - летний смех, нераспустившийся бутон розы, пушинки одуванчика. Ему не идёт грустить.

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]

Тета заметно сник, и Кощей смутно осознал, что ляпнул не то. Но в чём он ошибся? Почему его друг до такой степени расстроился? Тета закрылся мрачными тучами, сулящими если не разразиться дождём, то, по меньшей мере, испортить остаток дня и весь вечер. Ну, нет, так не годится! Кощей ошибся, не угадал - и ему теперь всё исправлять! Эх, и вечно-то он так, едва речь заходит о взаимодействии с окружающими... Взаимодействовать со всякой техникой и даже разобраться в устройстве некоего сложного аппарата с непроизносимым названием, о назначении которого Кощей даже близко не подозревает, прямо на ходу, куда проще. Хоть вообще из лабораторий не вылезай. Но, если Кощей будет всего себя посвящать экспериментам и книгам - Тета здесь окончательно и бесповоротно зачахнет. Да, он постоянно там что-то исследовал, компоновал не сочетающиеся детали приборов или химические элементы, в результате чего всё благополучно и эффектно взрывалось. Тем не менее, взрослые не чинили ему препятствий, то ли довольные, что он занят наукой, а не сочинением новых каверз и розыгрышей, то ли предполагающие, что однажды он сделает подлинное открытие и прославится, заодно и потрудившись на благо родины. Впрочем, не исключено, что работали обе эти причины. Таймлорды - сугубо практичные и рациональные существа.
- Эй! - осторожно, словно боясь сделать лишь хуже, он придвинулся ближе к Тете и погладил по щеке. Прикосновение доставляло удовольствие, сходное с высшей степенью восторга, но не такое необузданное. Хотелось не прыгать и кричать, а длить подобную секунду по возможности дольше. - Не грусти, ты ещё найдёшь кого-то, кто тебе понравится. У нас будет много тысяч лет впереди. Мы закончим обучение и увидим другие миры. Весь тот восхитительный каскад золотых, голубых, белых и красных звёзд, которым ты так любуешься по ночам, тех самых звёзд, что помогали нам гадать на будущее и сочинять истории, мы увидим вблизи! Разве этого так уж мало для нас двоих? Только не теряй веры, ладно?
Хорошо сказано, наверно, но недостаточно. Одним этим Тету в нынешнем состоянии вряд ли удастся пронять. Все грядущие чудеса... Их ещё необходимо дожидаться, бледнея и млея от страха провалиться в решающий момент. Прямо здесь и сейчас это вообще кажется слащавыми сказками, несбыточной и лживой мечтой. Страх быть запертыми, с обрезанными крыльями, как птицы в клетках, не поющие в неволе. Он куда более ощутим, осязаем, имеет вкус, цвет и запах. Довлеет над ними, пригибает к земле, душит. Детям не по плечу противоборствовать такому давлению, словно сами боги во плоти осудили их на исчезновение, и оно раздавит их, неотвратимо и болезненно.
Нет! Нет, нет, нет! Нельзя сдаваться! Ведь они вместе, и они найдут способ доказать, насколько дурная идея - пытаться их сломать!
А ведь ответ лежит на виду, манящий и соблазнительный. Хватай, пользуясь доступностью и редчайшим шансом проявить себя по-настоящему. Без компаньона Кощей вряд ли отважился бы окунуться в неизвестность, чьи волны изредка дышали на него издалека, но он избегал так рано начинать смотреть в их сторону... Но вместе с Тетой Кощей страха не ведал. Ему есть, о ком заботиться, и на кого надеяться. Крепко взявшись за руки и переплетя пальцы, они бросят вызов кому и чему угодно, ведь в их глазах отражаются небеса, а сердца полны искренним, свойственным лишь невинной и самонадеянной юности, пламенем. Он вдохнёт в Тету уверенность в себе, даже если это будет ему стоить оставшихся семестров в Академии. Кощей понимал, что ни идеальные отметки за последние проверочные работы, ни семейные связи, ни талант не оправдают и не выручат его, если однажды он зарвётся чересчур сильно. Однако, рассилоново проклятье, оно полностью окупится, если Тета увидит в себе то, что видит в нём Кощей. Бессмертную искру, вдохновение, причину продолжать даже то, что невыносимо опостылело. Тета публично старался изображать из себя неизменного оптимиста, но в укромном уголке он плакал. О, Кощей не забудет никогда, как этот чудесный мальчик прижимался к нему в объятиях отчаяния и ужаса, как захлёбывался рыданиями, как его хрупкое детское тело била крупная дрожь. Кощей не знал, как утешить его, и в этом крылось самое противное. Всё, что он мог - это шептать слова утешения и обещать не покидать, что бы ни стряслось с ними обоими. Биение сердец Теты на те жуткие, пронизанные холодом и враждебностью всего остального мироздания, минуты заменило Кощею смысл его запутанного и странного бытия. Он бы отдал половину регенераций, отдал привлекательную внешность и изобретательный ум, чтобы больше Тету ничто не принуждало так страдать. Глупо, да, жизненный опыт нужен всем. Но одно дело - получать этот опыт, а совсем иное - не справляться с ним. А Тета взвалил на себя чрезмерно много и не выдерживал колоссальной нагрузки. Не высыпался - и не потому что не имел возможности, он просто не засыпал, нередко изводился до утра.
- Тета, послушай! - воскликнул Кощей, задыхаясь от беспрецедентной самоубийственной наглости его очередной сомнительной затеи. - А давай угоним ТАРДИС? Нет, я не шучу, пошли в доки, их там полным-полно! Когда наши старшие хватятся - мы уже улетим, а, если нам удастся успешно вернуться... Победителей не судят!
Да, это было ещё более вопиющим поступком, чем мезальянс таймлорда благородной аристократической крови с девушкой из низов общества. Неизвестно, что было хуже - это или наступить на ногу Лорду-Президенту. Кощей отлично понимал, что его предложение в случае провала обречёт обоих навсегда забыть о мечте покинуть Галлифрей... Или покинуть его, но без аттестата, без ТАРДИС и без обратного билета. Он также был вполне осведомлён о системе возврата украденных капсул, против Повелителей Времени и рандомайзер не спас бы, и даже невидимость. Вездесущие и всезнающие властители Галлифрея! Ну, что же, пусть любуются на двух подростков, не побоявшихся их запретов и наказаний! Чтобы впечатление уж наверняка осталось неизгладимым, они с Тетой им по сувениру привезут. Надо лишь выбрать нечто нетривиальное, на что у среднестатистических таймлордов фантазии недостанет. Живую поющую медузу, например. Или головной убор из кожуры гигантских фруктов, Кощей о таком читал, ещё посмеялся вволю над столь экзотической модой.

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]

Захлопнуть бы рот до того, как фраза сорвалась с языка, да поздно! Кощей предложил невероятное, и даже при самом удачном и выгодном для них раскладе получат они по возвращении отнюдь не только фигуральный выговор, как бы их не заперли где-нибудь на приличное количество суток в одиночной изоляции. Да и, кроме того, он упустил крайне значительный фактор… О, полетят они, ну, конечно же! Кощей неоднократно слышал и читал все те странные истории о глупцах, возомнивших, будто им под силу обуздать волю живой матрицы ТАРДИС, её пусть и механическую, но всё-таки душу. Многих из них вообще не нашли, даже в виде трупов, потому что возмущённые ТАРДИС не оставили от нахалов и горстки пепла. Так сгинули многие амбициозные юнцы, беспринципно наложившие лапы на то, что им не принадлежит. Защитные механизмы ТАРДИС и их идентификационные программы создавали отнюдь не дилетанты, правосудие свершалось прямо на месте преступления. Кощей знал и о том, сколько требуется времени и труда, чтобы установить хотя бы начальную связь между своим сознанием и ТТ-капсулой, некоторым это так и не удавалось. Если за ними погонятся – усмирять брыкающуюся и упирающуюся ТАРДИС и одновременно уворачиваться будет нелегко. Но Кощей уже слишком вошёл в раж, чтобы теперь останавливаться. Он всегда предпочитал сожалеть о сделанном, чем о том, на что так и не отважился, а, значит, лишился и уникального, раз в жизни выпадающего шанса проверить, на что он годится и из какого теста слеплен. С разбега прыгать в омут и окунаться с головой – вот его избранная тактика, и её он продолжит придерживаться. Ну, оторвёт им руку или ногу. Теоретически, они уже способны регенерировать. Практически, конечно же, Кощея глубокая оторопь брала от перспективы сменить тело так скоро, когда оно не только состариться ещё не успело, но даже и до конца сформироваться. Другие эту энергию экономят, расходуют, как и положено, спустя тысячу или полторы лет, когда оболочка изнашивается до предела, а они испортят свежие и отлично устроенные организмы на что-то непредсказуемое, ведь курс, на котором объясняют, как правильно сосредотачиваться и настраивать сознание при перевоплощении, чтобы получилось хотя бы относительно сносно, не завершён. И, если Кощей старался наверстать упущенное на занятиях – Тета, кажется, не озадачивал себя учебниками лишний раз. Кощей вычитал о том, что, если у кого-то с регенерацией возникают нелады – его можно искусственно подтолкнуть, запустить процесс со стороны. Аж с наглядными иллюстрациями. Кому молиться, чтобы при насущной необходимости память о тех главах не отказала ему? Он как мог ограничивать своё воображение, не представляя себе безжизненный труп Теты, лежащий на полу и не поддающийся никаким его стараниям. Ведь, как известно, страхи имеют пакостное свойство сбываться.
- Ни о чём не тревожься, я справлюсь, - тряхнул головой Кощей, отнюдь не чувствуя себя настолько же твёрдо и покровительственно, как это звучало в его словах. Он был мальчишкой, молокососом, юным дураком, потянувшимся к играм зрелых, состоявшихся таймлордов, и одно это, он бы поклялся, пьянило до эйфории и суеверного трепета. – И тебя научу, - щедро пообещал он. – Верь мне, мы будем победителями, покажем им всем!
Высокой успеваемости мало – впрочем, Тета не мог бы похвастаться и ею, - чтобы освоить бесконечно сложную структуру механизма ТАРДИС и воспринять воронку времени, как должно. Книжные знания пусты, сухи и похожи на детские рисунки цветов, не дающие ни реальных размеров изображённых объектов, ни запаха, ни пропорционального объёма, они вообще не помогают, а порой даже наоборот – тянут на дно. Надо самому прочувствовать тёплую консоль под ладонями, перенажимать все подряд кнопочки, подёргать рычажки, погрузиться в особую атмосферу безвременья и оторванности от конкретной точки во Вселенной, присутствие одновременно всюду и нигде. Вкус чужих ветров на губах, лучи незнакомых небесных светил на коже, песок или трава далёких планет под ногами – они могут быть чёрными, фиолетовыми, жёлтыми, голубыми. Там дышится полной грудью, но даже наиболее приветливый и безобидный на первый взгляд пейзаж может прикончить за считанные минуты, если воздух отравлен. Кощей решил, что будет всё сначала проверять на себе, а лишь потом выпускать Тету, внушив собственному инстинкту самосохранения, что смелость, наглость, напор и позитивное мышление города берут. Он выкрутится из любой передряги, а вот Тету следует поберечь. Тета неловкий и порой чересчур медленно соображает, и это отнюдь не умаляло его достоинств, но как он поведёт себя в экстремальном положении? С Теты ведь вполне станется специально вляпаться, чтобы поглядеть, какая конкретно пакость с ним приключится. Осторожность была для Теты синонимом скуки, а скуку Тета ненавидел. Кощей, впрочем, тоже, но в адекватных пределах, и к раннему самоубийству не стремился.

***

Белоснежные полы, стерильно сверкающие стены, абсолютно одинаковые отсеки, в каждом из которых спало по ТАРДИС. Двое мальчишек проскользнули мимо охраны, но, несмотря на это, отлично знали – при малейшем промедлении их поймают и накажут так, что они до конца семестра общаться не смогут, и, хотя кандалы в Академии не практиковали – они окажутся на положении арестантов при суровых надзирателях.
Консольная комната тоже оказалась белой, в её центре находилась сегментированная шестигранная панель управления… А эти постоянно включенные круглые лампы на стенах! Те, кто контролирует здесь всё ради предотвращения именно таких вот несанкционированных случаев вмешательства, наверняка уже засекли сигнал, посланный ТАРДИС, как только её порог пересекли. Это означало, что им с Тетой нельзя позволить себе даже роскоши обменяться парой реплик. Найдя, куда вводить координаты, Кощей воодушевлённо и азартно набрал первый подвернувшийся ему по памяти номер, и на экранчике возникла точная схема пункта назначения, объёмная и плавно вращающаяся. Такая точная копия, что иному и не по себе могло бы стать, не просто проекция звезды и её планетарной системы, но сама эта звезда в уменьшенном размере, её обитателей при столь крошечном масштабе даже в микроскоп не обнаружить! Как-то некомфортно осознавать, что в подобное положение после высадки попадёшь и ты - незаметный, жалкий, ничего не значащий.
Но Кощей не дал себе погрузиться во всяческую философию и попрощаться с хорошим настроением. Тета ожидал от него чуда и феерии - и Тета их получит!
- Поехали! – воскликнул Кощей, задорно предвкушая выдающуюся авантюру, и резко дёрнул за рычаг.
ТАРДИС заурчала, временной ротор начал послушно подниматься и опускаться, его стержень ослепительно горел всё тем же идеальным белым. Они полетели, полетели, оторвались от поверхности Галлифрея! Вырвались из плена, и теперь перед ними расстилаются все эпохи развития космоса, рождение Галактик и их же разрушение, и всё – до следующего завтрака! Не сдержавшись, Кощей расхохотался. Негоже пилоту опускаться до такого оторванного от всего и вся состояния, будто он сам парит в невесомости, в бескислородном вакууме, но как тут остановишься?! Они нарушили грандиозный запрет, нарушили с блеском и безупречно красиво! Как бы там перестраховщики-бюрократы не полопались от натуги, пытаясь смекнуть, как малолетки провернули фокус, доступный не всем получившим официальное посвящение и ранг таймлордам!

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]

Что?!.. Кощей бросается наперерез Тете, пытаясь не подпустить его к массивным дверным створкам, раскрывающимся вовнутрь помещения, но понимает, что катастрофически не успевает. Апофеозом его опоздания стал промах мимо рукава Теты – не дотянулся всего на пару дюймов, а последствия оказались непоправимыми, так как друг благополучно вылетает за дверь, будто бившуюся в оконное стекло птицу наконец-то выпустили. Разве что Тета не защебетал на бегу, но скрылся из виду вполне резво, хотя Кощей и выскочил почти сразу следом за ним, задержавшись лишь для того, чтобы поставить ТАРДИС на ручной тормоз, во избежание самопроизвольной дематериализации, поскольку беспокойство за Тету – беспокойством, а, если она вдруг исчезнет, ситуация лишь дополнительно усугубится. У них есть весомые претензии к Галлифрею, но, застряв невесть где и когда, осуждённые прозябать тут до скончания веков, и Кощей, и Тета взвоют благим матом. Опуститься до положения неухоженных, плохо развитых приматов, кишмя кишевших здесь!
- Тета, стой! Да погоди же ты! – тщетно, друг бросил его позади, полностью захваченный волной импровизации и поиска проблем на свою белобрысую макушку. В чём, в чём – а в этом-то Тета уже дорос до непревзойдённого специалиста.
Ноги тут же увязли в песке, которым была присыпана арена, и первое увиденное Кощеем в жизни солнце чужого мира брызнуло золотым потоком в глаза, на пару секунд дезориентируя его. Горячий воздух, незнакомый, насыщенный странными, явно подлежащими изучению в обозримом будущем химическими элементами, наполнил лёгкие, заставив их мучительно сжаться с непривычки. Кощей смутно угадал кровь, человеческий пот, звериную вонь, и всё это основательно зашлифовано ароматами каких-то диких сочетаний духов, доносившихся от зрительских трибун. Похоже, в толпе находилось немало представительниц прекрасного пола, с таким же возбуждением наблюдающих за творившимся внизу насилием, за этой вакханалией жестокости и бездушия.
Кощей огляделся по сторонам, высматривая Тету, и чересчур поздно обернулся, заслышав позади себя утробное низкое рычание. Что-то большое и гривастое двигалось на него, показав зубы, при одном виде которых кому-то повпечатлительнее сделалось бы настолько дурно, что, пожалуй, не исключался бы и обморок. Да и Кощей, полагавший свои нервы крепкими, обомлел было, но тут же подстегнул свои тело и разум к действиям, ему же горло разорвут, если он продолжит торчать столбом посреди открытого пространства! Кощей метнулся в сторону, перекатываясь кубарем, и лев промахнулся в прыжке – в точности так же, как он сам не схватил Тету прежде, чем тот покинул безопасное нутро ТАРДИС. Песчинки врезались в нежную кожу, обожгли её. Небо казалось далёким, раскалённым, безжалостным палачом. Кощей закричал, тем самым выражая свой бурный протест, и схватил что-то металлическое, лежавшее рядом, видимо, оброненное одним из бойцов. Меч, тяжёлый стальной клинок, и, возможно, взрослый опытный гладиатор мог орудовать этой штукой всего одной рукой, но Кощею меч был не по весу и не по размеру, и он вцепился в рукоять обеими. Поднял оружие и сделал пробный взмах. Лев предусмотрительно задержался перед следующим нападением, изучающе разглядывая нового оппонента, куда более прыткого, чем ожидалось. Он привык к скорости и сноровке обычных людей, пусть и сильных, а сейчас перед ним стоял юный и неопытный, глупый и отчасти даже неуклюжий, но всё-таки таймлорд. Пусть и недоучка. Его реакция во много раз превосходит ту, что доступна местным жителям, его зрение лучше, а мозг соображает до такой степени быстрее, что и вовсе смешно сравнивать. Этот кот дурно воспитан, его дрессировать и дрессировать бы, тогда бы, наверно, и вышел бы толк. Но это гордое существо, увы, зашвырнули сюда, чтобы оно дралось, пока не околеет. Лучшее, что Кощей в состоянии для него сделать – это по возможности быстро и качественно упокоить. Погрузить в вечный сон без видений, прекратить мучения. Кощей сопереживал ему – и не собирался уступать. Всё элементарно – вот его час славы, вот они дерутся, устрани врага, пока тот не опередил тебя. При всём благоговением перед природной красотой и мощью льва – Кощей не совершит самопожертвования. Где-то поблизости находился Тета, и Кощей отвечал за него, как старший и как вообще зачинщик всей каши.
- Ну, что же ты? Вперёд! – подначил его Кощей так, словно провоцировал врага, наделённого разумом, сопоставимым с его собственным.
Страх внезапно отступил куда-то глубоко на задний план. Сомнения в том, правильно ли они с Тетой поступили, сюда сунувшись – тоже. Кощей вдруг понял, что ему вполне весело. Они же отправились в это странствие не для того, чтобы плести веночки и обсуждать местную погоду. Именно этого, будоражащего и пряного, испытывающего все их таланты и знания, даже те, о которых они с Тетой доселе не подозревали, им так не хватало дома!
Лев рванулся к нему, протягивая когтистые лапы к аппетитной закуске, не сводя с него бешеных, свирепых кошачьих глаз. В его зрачках читалось, что он воспринимает противника как уже растерзанное и бездыханное тело, всё равно что поданное к столу редкое лакомство. О, да, сожрать галлифрейца – наверняка особый деликатес, доступный весьма немногим! Вот только, увы, придётся хищнику подобрать слюни и пересмотреть свои планы на вечер. Мощным толчком лев сшиб его с ног. Но и Кощей был не лыком шит – он вонзил клинок в живот зверя. Алая кровь хлынула на него, портя одежду, пачкая руки и лицо. Во имя лучшего друга Кощей пошёл бы и не на такое прегрешение, и, хотя по его щекам хлынули слёзы истерики, а сам Кощей ощущал себя обмякшей тряпочкой, распластавшейся под тушей едва не употребившего его на закуску животного, в целом он был доволен, как минимум, одним – теперь тварь уже наверняка не доберётся до Теты. Он лежал под мёртвым львом, отправленным на тот свет им же, самым грубым и примитивным способом, приёмов уровня неотёсанных дикарей. Лежал и плакал, надрывно и не владея своими переживаниями и впечатлениями. Он совершил убийство, и теперь Кощей сам себе казался отверженным, проклятым, грязным. А если Тета не захочет с ним после этого продолжать общаться?!

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]

Губы Кощея перестали его слушаться, и он вряд ли осознавал, что происходит вокруг него. Если бы вместо Теты и неизвестного мужчины его достал из-под трупа ещё один лев – он бы не смог сопротивляться, и сейчас он просто обмяк на руках у Теты, полуобморочный, в состоянии глубочайшего психологического шока. Ирреальность происходящего дошла для него до степени абсурда, а, значит, и отрицания. Расширивнимися зрачками он смотрел на друга в упор, с близкого расстояния – и не видел. Кощей ушёл куда-то глубоко в себя, в тёмные и мрачные дебри принятия факта совершения своего первого убийства. Самозащита не облегчала для него содеянного, как и то, что он убил не полноценно разумное существо, не равного себе, а всего лишь агрессивное и примитивное животное. Ему ведь никто в принципе не давал разрешения отнимать то, что не им произведено на свет, и что он не умеет воссоздавать. Лев ни в чём не провинился, лишь хотел есть – простая и понятная потребность, свойственная каждому. Зверь был, определённо, силён, отважен и великолепен. И этого царя дикой природы загнали в условия ничуть не лучшие, чем у них с Тетой. Кощей одержал верх над ним, но не чувствовал себя победителем, наоборот – он утратил нечто насущно необходимое и важное в своей душе, он был весь покрыт ещё не засохшей кровью, и она, лишь она одна, заполняла всё его сознание, перебивала восприятия всего остального мира. Таймлордам, во всяком случае – здоровым таймлордам, тяжело принимать насилие, не говоря уж о том, чтобы самим совершать его, и Кощей был на грани того, чтобы утратить контакт с собственной личностью, никогда не вернуться обратно, к тому жизнерадостному и смелому подростку, которым являлся прежде. Ему мерещилось, что он покончил с собой, пронзил насквозь металлом сразу два сердца. Это его глаза погасли, это он уже не поднимется на четыре крепких лапы, не встряхнётся, не потянется, не зевнёт с ленивым превосходством хищника, не порезвится с самкой и не возглавит прайд. Встречный ветер не ударит ему в морду, и он не отдохнёт в тени высоких деревьев, не искупается в реке, упиваясь каждой секундой, проведённой в драгоценной воде.
А честное собрание испытывало недостаток острых ощущений, судя по недовольному ропоту, доносившемуся со всех сторон. Всё закончилось чересчур быстро, они не успели насладиться побоищем. Для них внизу находились не женщины, мужчины и дети, не красивые и способные развиваться, отлично адаптирующиеся в естественных условиях животные, а лишь средство проведения досуга, способ немного развлечься. Помиловать они могли только тех, от кого в живом виде рассчитывали получить больше интересного, чем от трупа. Смерть бесновалась и пировала перед ними, ради них, самих же этих людей избегая – это ли не праздник, смотреть, как ради тебя забивают тебе же подобных? Разгул посреди чумы, бесноватое улюлюканье буйнопомешанных, вырвавшихся из смирительных рубашек и из своих палат. Это ли не мощная затрещина для отрезвления двух много о себе возомнивших мальцов, идеалистов и романтиков? К звёздам их дёрнуло, да? А как макнули их в отбросы - так уже поджимают хвосты и скулят? Грандиозные достижения прогресса сводятся на нет, когда у тебя отнимают к ним доступ, выставляя неподготовленным на потеху плебеям, немытым, безграмотным, жадным.
Никто не предоставил им времени для того, чтобы все трое в равной степени пришли в себя. Публика волнуется, как море в ненастье, и её надо задобрить – как швырнуть кость дворовому псу, пусть жрёт и хоть на несколько минут прекратит лаять.
- Итак, вас осталось трое, и, несмотря на юный возраст, один из вас прикончил льва, а, значит, вы тоже пригодны для выступления! Следующее условие – кого-то из вас пощадят! Того, кто останется последним, устранив двух других.
Толпа принялась рукоплескать и выкрикивать нечто маловразумительное, так как сотни голосов орали вразнобой, но определённо одобрительное. Товарищество, когда речь заходила о бесправных рабах, для них тоже прекращало существовать, и, хотя они иногда впечатлялись великодушием или бесстрашием кого-то из живых игрушек, выступавших им в угоду, всерьёз они не считали тех настоящими людьми, испытывающими такие же переживания. И не зря. Человек подчас опускается весьма низко ради того, чтобы сохранить свою шкуру, и мужчина-боец, увы, не стал исключением.
- Прости, паренёк, ничего личного, - вздохнув, пробурчал он и, схватив Тету за горло, начал душить. Его лицо свидетельствовало обо всём, что он думает насчёт таких заданий, и эти мысли все были крайне нелестными и неподходящими для озвучивания в присутствии детей… Но он не остановился.
Рабы бесправны. Что им велят – то они и делают, как бы им ни хотелось выступить против. Слишком дорого обходятся бунты. Зато, если беспрекословно подчиняться – хозяин может похвалить. И выделить из числа безропотных и безымянных слуг, которых не жалко истреблять хоть пачками. Философия труса так часто окупается, что в наличии смысла ей уж никак не откажешь. Мораль? Исчерпавший себя хлам, выбросить, от него одни огорчения и хлопоты.
Зато угроза Тете выдернула Кощея из его апатии и прострации, он моргнул и вскочил, хотя ноги не держали его, а голова кружилась. Он ничего не соображал, и, двигаясь и действуя в стиле сомнамбулы, сомкнул зубы на руке негодяя, посягнувшего на его друга. Брызнула кровь – о, кажется, сегодня Кощей только этим и занимается! Мужчина выругался, отшвырнул Тету и так ударил мальчишку, прокусившего ему запястье, что Кощей всё-таки отключился. Он упал на песок ничком, не шевелясь и не подавая признаков жизни, маленький и хрупкий как никогда. Последним образом, мелькнувшим перед его внутренним взором, был Тета, и Кощей даже успел пожалеть, что не крикнул, веля этому придурку бежать в ТАРДИС и запереться там. А лучше – отправиться домой, на Галлифрей. Там нет львов и нет толп, одержимых садистскими постановками, достойными изуверов и варваров.

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]

Кощей спал и видел конец Вселенной. Он снова был маленьким мальчиком, заглянувшим в Разлом и увидевшим там завершение всего сущего, кровавые реки, и океаны, полные трупов, и рассыпающиеся на атомы звёзды и планеты, и сворачивающуюся в единственную точку Вселенную. Совершенная бессмысленность бытия, хоть прямо тут же покончить с собой, отказавшись возвращаться… Кощей не испытывал ни интереса, ни радости от лицезрения такого величия, ведь даже в разрушениях такого масштаба есть своя красота. Всё, что поднялось из недр его подсознания, накрыв всё, от рассудка до памяти, был страх – жестокий, выгрызающий всё нутро, беспредельный, страх загнанного в угол маленького зверька, видящего, как на него надвигается лавина или наводнение. Его рот переполняла тёплая солёная кровь, в ноздри вновь ударял запах звериного пота, а в голове всё звенело и грохотало, словно кто-то наложил военный марш на органную симфонию… А ещё Кощей испытывал противно копошащееся в обеих его сердцах, подобно червю, ощущение огромной потери. Но что же такое произошло? Этого он не помнил. Или не хотел помнить, смутно подозревая, что не выдержит обрушившейся на него беды? Он покинул родную планету, где было спокойно и безопасно… Зачем? Что и кому он стремился доказать таким опрометчивым и самонадеянным ребячеством? Он чуть не потерял жизнь. И не только он… А, точно, теперь Кощей вспомнил, что же такое с ним стряслось! Он же полетел не один, а с другом, и за этого друга он нёс ответственность! Где же теперь его спутник? Неужели?.. Не может быть!
- Тета!!! – подскакивая, будто ошпаренный, пронзительно выкрикнул Кощей. В его глазах плескалась дикая паника, он был готов в любое мгновение сорваться в истерику. Никому не пожелаешь услышать подобный рвущий душу на клочки вопль, словно прощание смертника, ещё балансирующего на краю обрыва, но уже понимающего, что упадёт. – О, Тета, ты здесь! Я думал… Я боялся… Ты не бросил меня, спасибо! – и, всё-таки самым что ни на есть позорным для кандидата в таймлорды образом разревевшись, Кощей кинулся другу на шею, уткнулся в него и утратил способность связно изъясняться и соображать.
Он прижимался к Тете так, словно тот был ангелом-хранителем, сошедшим с небес персонально к нему, и в его слезах воплотились благодарность и облегчение. Он виноват, он так виноват, а Тета простил его и спас, хотя Кощей всерьёз опасался, что на этом их дружбе навсегда придёт конец. Следовало заранее проверить место высадки, следовало проявить больше расторопности и не пустить Тету наружу, а, наверно, он вообще зря изначально огласил подобную идею! Возомнил из себя невесть что, задрал нос выше облаков, вот и поплатился! Выгонят его за все эти выкрутасы из Академии – он не будет спорить, заслужил любое наказание, от и до! Как бы только сделать, чтобы Тету не привлекли к ответственности тоже, ведь Тета просто пытался его поддержать и доверился… Тета доверился, а Кощей всё испортил, подчистую! Он понимал, что ему жутко встречаться с другом взглядом. Кощей не был готов натолкнуться на сочувствие и доброту Теты, ведь его переполняла уверенность, что заслужил он ругательств и злости, отвесь Тета ему пощёчину или оттолкни – Кощей воспринял бы такое лучше. Правильнее. Он не заслуживает снисхождения! Тета слишком мягок и отзывчив, он ещё утешать возьмётся, и тогда Кощею сделается ещё хуже, ещё паршивее… В его груди стремительно растекалась отрава ненависти к себе, отвращения к собственным поступкам. Больно осознавать, что он и пальца Теты не стоит. Больно отгораживаться, но раскрыться навстречу ему не хватало сил и решительности. Он отнял дыхание у животного, и ещё счастье, что трупом не оказался Тета. Этого бы Кощей точно не вынес, он умер бы прямо там, не сходя с места. Точно умер бы, у него бы мгновенный инфаркт обоих сердец случился бы, и поделом. Куда уж такому неудачнику и бездарности жить. Бестолковый ребёнок! Звёзды ему?! А дополнительно учебники по программе почитать – не для его великолепного высочества, да?! Беспечный недоучка, а туда же, лапы к консоли потянул, похвастаться знанием управления решил! Вдарь ТАРДИС по нему током - вышло бы лучше, пострадал бы лишь он один.
- Мне казалось, тебе будет противно меня трогать теперь… - голос дрожал, звучал тихо и робко. - Я же отныне, вроде как, убийца, и вообще… Я во всём виноват! Если бы ты оставил меня там, я бы принял это, я так подвёл тебя, Тета, прости меня, пожалуйста… - мольба была смущённой и страстной одновременно, найди Кощей силы - на колени бы стал и взял бы друга за руки, целуя их. Неадекватное и странное состояние, но кто ему запретит после того, как он получил столь мощный удар по голове? - Пожалуйста, я понимаю, что прощу чересчур много, но не оставляй меня… Я постараюсь исправиться, такого больше не повторится, никогда, обещаю…
Он лепетал слова, воспринимая их смысл как бы отрешённо и не полностью, со стороны, хотя губы выговаривали всё это вполне искренне. Кощей всё ещё не избавился от травматического шока, возникшего в результате колоссального физического и морального потрясения там, на арене… Он не чувствовал себя заслуживающим всех этих хлопот. Кощей почти поверил, что является одной грандиозной ошибкой, ничего не способной сделать правильно и затащившей самого близкого товарища туда, где их обоих едва не убили. Чудо, что Тета не решил, будто Кощей всё специально подстроил! Мало ли, такой вот жестокий розыгрыш, всякое порой происходит в жизни… А ведь Кощей был абсолютно уверен, что отдал бы за Тету всё, что у него есть. Нет ничего более дорогого и важного. Ну, то есть, у него, конечно же, осталась на Галлифрее родня, да и другие знакомые, кроме Теты, в относительно немалом количестве, но... Они воспринимались отдельно и не играли для Кощея такой роли. Тета был его ярким золотым солнцем, его неиссякающим источником вдохновения, тем, ради кого хотелось стараться, как-то проявлять себя, совершать даже невозможное. Кощею нравилось впечатлять его, словно он фокусник в волшебном плаще и с заколдованной шляпой. Пусть только Тета даст ему шанс загладить это отвратительное недоразумение, он наизнанку вывернется, но докажет, что умеет выбирать развлекательные мероприятия и планеты для посещения лучше.

[NIC]Кощей[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/t/lUjvd.jpg[/AVA]