Основная информация о персонаже:
Внешность:
Мастер предпочитает выбирать себе внешности серьёзных представительных мужчин. Впрочем, один раз он стал молодым парнем, а ещё раз - женщиной. Его излюбленный стиль одежды - тёмные тона (чёрный, фиолетовый).
Большинство воплощений Мастера - брюнеты, за исключением поседевшего от старости профессора Яна и недовоскрешённого как положено Гарольда Саксона.
Можно заметить, что, в отличие от Доктора, Мастер куда более консервативен и не позволяет себе убивающих чужие зрение и нервы сочетаний цветов или предметов одежды, достойных сумасшедшего или клоуна. Его можно обвинить разве что в излишней мрачности.
Многие воплощения Мастера носили плотные чёрные перчатки - чтобы не касаться простолюдинов и всяческой грязи голыми руками, и, кроме того, наличие перчаток придаёт наружности джентльмена или леди некий особый лоск.

Характер:
Во времена Академии Кощей был нетерпеливым и энергичным подростком, не способным усидеть на одном месте. Его любознательность была прямо пропорциональна проблемам, которые он приносил с собой. Кощей был зачинщиком немалого количества безобразий ещё в те времена, хотя в сравнении с его дальнейшими поступками те выходки можно назвать вполне невинными. Он был дерзок и отчасти легкомыслен, как и его лучший друг Тета, но не жесток.
Однако, с возрастом барабаны стали брать своё, да и худшие черты характера Мастера начали в нём проступать явственнее. Медленно, но верно он приближался к безумию, к одержимости жаждой власти. Убить кого-то ему стало так же легко, как выкурить сигару или сменить перчатки. Таймлорд с чёрными сердцами, одинокий и беспощадный – вот в кого он превратился. Причудливо сочетая рациональные расчёты и абсолютно нелогичные импровизации, он сбивал с толку многих противников, и даже иногда Тету, решившего сменить имя на Доктора.
Однако, к девятнадцатой регенерации, женской, Мастеру стало… скучно воевать, скучно соперничать с Доктором, и он попытался восстановить их прежнюю дружбу. Возможно, он попросту перегорел – чтобы, подобно фениксу, переродиться во что-то новое. Мисси действительно попыталась понять Доктора, сблизиться с ним.

Ключевые пункты биографии:
Вселенная огромна. Говорят даже, что она бесконечно расширяется. И была в этой Вселенной умирающая звезда Ккаба. Если бы она угасла – Галлифрей бы прекратил своё существование, да никогда и не стал бы тем Галлифреем, процветающим и могущественным, который всем известен. Ценой огромного самопожертвования ситуацию спас один великий человек. Ему пришлось подвергнуть опасности множество товарищей, потерять весь экипаж своего корабля и провалиться в чёрную дыру. Этим человеком был Омега.
Повелители Времени, великая и древняя раса, живы и здравствуют благодаря его подвигу и предусмотрительности лорда Рассилона. Какими бы ни стали впоследствии эти двое – однажды оба пережили свой звёздный час, когда от них зависело всё, и с этим всем они блистательно справились.
Галлифрей жил, и не было почти ничего, что не смогли бы его верховные правители. Каждый Повелитель Времени проходил сложнейший церемониал ещё в детстве – кандидата приводили ко временному Разлому, заставляя заглянуть в тайны мироздания. И жил да был однажды на этой примечательной во всех отношениях планете мальчик, очень боявшийся стандартной процедуры и вряд ли в своём восьмилетнем возрасте способный по-настоящему решать, действительно ли нуждается в такой карьере. Да, это большая честь, и Повелителям Времени открыты все дороги, но Разлом… С чем можно сравнить этот провал в ничто – и, одновременно с этим, во всё? Вы только посмотрите, как он робко и тихо подходит к непостижимому вихрю, пережившему сотни таких, как этот ребёнок, и в его глазах застыл испуг. Вы могли бы крикнуть ему, что вовсе не стоит туда ходить, но он вас не услышит. Он весь поглощён ритуалом – навсегда изменяющим личность даже при самом благополучном раскладе, не оставляющим пути назад.
В пляске хаоса его поджидает безумие.
Но мальчик этот недолго остаётся один – в Академии у него находится новый товарищ. Ребёнок, который боится, пожалуй, ещё сильнее, чем он, и даже больше не уверен в себе. Ребёнок, забивающийся в укромные уголки, чтобы там дать волю неподобающим таймлорду, даже будущему, эмоциям и поплакать от страха и смертной тоски. Он не уверен, что заслужит этот титул, он загнан в угол всеобщими требованиями и суровостью нравов в данном учебном заведении, да и вообще строгостью и серьёзностью всех взрослых Повелителей Времени. Этот балбес туго схватывает многие дисциплины, его оценки оставляют желать лучшего, а склад характера мечтателя не позволяет сосредоточиться на скучных материях, которыми его на лекциях пичкают маститые профессора. А там, снаружи скучной тесной аудитории, за её стенами и окнами, всё красное, золотое и оранжевое, там тепло и светло… И тогда возникает ощущение, что вовсе не зря явился в Академию, что и здесь есть нечто хорошее, раз уж можно кого-то ободрять, помогать по учёбе и подбивать на шалости. Смотреть, как на этом лице расцветает радостная и беспечная улыбка, и смеяться вместе. Сплетение пальцев, высокая трава и обещания, озвученные друг другу шёпотом. Что, казалось бы, могло пойти не так, если они – единое целое? Ничто в целой Вселенной не сможет затмить или хотя бы поколебать их дружбу, ведь между ними взаимопонимание с полуслова, полувзгляда, полувздоха. Ты, как свежий ветер, налетаешь и тормошишь его, а он тебя зажигает. Сколько надутых от важности и спеси старших перенервничали из-за их тандема? Друг, прекрасный, живой и тёплый друг, и они вдвоём – против системы муштры, превращающей непосредственных, естественных и ярких в одинаковых зануд. Ходят строем и читают древний и почитаемый Закон Галлифрея, повторяют правила, пока не охрипнут. Так и полностью здоровый может с ума сойти! Но они вместе, они справятся, и снова в ночи они будут говорить вещи, невозможные среди бела дня, и обмениваться клятвами. Они выдержат и обязательно выберутся с этой планеты, ставшей для них тюрьмой. Каждый из них спасает второму жизнь, и разве такие узы под силу расторгнуть даже и самой смерти? Нет, нет, само собой – нет.
Ведь он так отчаянно цепляется за надежду. За плечи и запястья своего друга, за его сияющие глаза и успокаивающий голос. Он должен оставаться сильным, если не он – то кто?
Но шум в голове не исчезает, становится всё навязчивее, и вот уже и твой друг, и ты сам убеждены, что ты сходишь с ума. Должно быть, так и выглядит, когда нельзя доверять даже собственному рассудку, и свои суждения кажутся шаткими, зыбкими, ненадёжными. Тета, Тета, разве ты ничего не замечаешь? Не отпускай, не позволяй этому забрать меня!
Но что-то мешает озвучить это вслух, губы не шевелятся, язык немеет. Зато берёт глубокая жуть, что же это за наваждение такое? Они всё реже действуют заодно, а энергичность порой граничит с жестокостью. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога вовсе не в небеса. Хотя, впрочем, именно туда им и пришлось бежать в конечном счёте. Он всего-навсего хотел улучшить жизнь на родине, разнести опостылевший общественный строй и вдохнуть нечто новое, выбить пыль из старых мантий и старых таймлордов… Увы, Галлифрей не поприветствовал его, и пришлось стать изгнанником.
Изгнанником, который никогда больше не получит тепла и сочувствия, ведь чем дальше – тем всё будет становиться хуже и хуже.
С родины к тебе подсылают шпионов. Друг открестился от тебя и смотрит как на монстра. Периодически кто-то пытается посадить тебя в тюрьму или вовсе казнить. После одной из таких ссор тот, кто был тебе в былые годы чуть ли не братом, чуть не оставил тебя навсегда в чёрной дыре, ещё одна – и ты чудом избежал пленения в петле времени. Тебе мерещится, что все твои нежность и любовь превращаются в глухую и слепую ненависть, и опоры у тебя больше нет. Ты падаешь, падаешь в бесконечный внутренний хаос, в разлад с собой и с окружающим миром. Ты несёшь с собой разрушение, чтобы доказать – ты ещё жив, ты свободен, пусть никто не смеет тебя недооценивать.
Вот только друга этим не вернёшь. Друг бежит от тебя, кричит, что между вами нет ничего общего. Ваши руки больше не соприкасаются, ваши взгляды скрещиваются, словно шпаги. Есть ли ещё шанс что-то наладить? И стоит ли? Они выбрали каждый свою дорогу и разошлись, такое случается со многими после школы… Но тогда почему так отчаянно хочется выть и гнаться следом?
Как два брата-близнеца, отражающие друг друга в точности. Оба избежали своей смерти, один - на Тракене, другой - на Трензалоре. У обоих закончился регенерационный цикл и начался новый. Начался дико и неправильно что у первого, что у второго, однако, дареному циклу в зубы не смотрят. А Тета меняет лица, как перчатки, его регенерации улетают быстрее, чем перелётные птицы. Тета с белоснежными волосами и лицом старика, Тета с шарфом и кудряшками, Тета с дурацким овощем на лацкане, Тета изображает из себя взбесившуюся радугу, Тета носит костюм и притворяется джентльменом, у Теты смешная причёска и смешная отвёртка, Тета опять выглядит как старик и ведёт себя соответственно – ворчит и всем недоволен. А ты продолжаешь видеть в нём всё того же мальчишку, чей характер шатает из воплощения к воплощению – смутьян и джентльмен, грубый хам и мягкий, мечтательный, романтичный молодой мужчина. Право слово, и спустя сколько столетий этот дурак прекратит баловаться и возьмётся за ум? Хочется верить, что эта участь его не постигнет вообще, ведь Тета – безмерно завораживающий вечный подросток, пламя свечи, озаряющее всю Вселенную.
И целого мира мало, и сонма взрывающихся звёзд недостаточно, чтобы достучаться до тебя, Тета. Как же донести до тебя информацию так, чтобы ты понял – ты мне всё ещё нужен? Несмотря на все те бесчисленные разы, когда ты позволял мне умереть или сам убивал меня, несмотря на предательство и ложь, несмотря на то, что я уже давно ни в чём в своей жизни не уверен. Ты мне нужен. Я твой друг.
А ещё мы с тобой оба постарели, Тета. И пусть многие таймлорды вдвое старше нас чувствуют себя молодыми – наш возраст измеряется не годами, а всеми нашими потерями, нашей болью, нашим отчаянием и поисками пути наощупь. Непролитыми слезами и пролитой кровью, войнами, оставшимися у нас за плечами, и одиночеством. Мы наблюдали за рождением и за концом всего сущего, мы хоронили друг друга, чтобы встретить опять, и всякий раз – как в первый, потому что к такому не привыкаешь. Я прошу тебя бежать дальше, не останавливаться и не сдаваться, даже если я больше никогда не пойду рядом.
Ты знаешь, почему большинство представителей нашей расы не приемлет грубого физического насилия, почему с брезгливым отвращением отступают даже от сцен жестокости на экране компьютера? Ответ кроется в телепатическом поле. Ты чувствуешь биение сердца приговорённого тобой к смерти, улавливаешь обрывки его панически мечущихся мыслей, всё буквально проходит сквозь тебя. Мы слишком восприимчивы к подобным вещам. Таким образом, я умирал не только в тех случаях, когда была разрушена моя телесная оболочка – я тысячу раз самыми чудовищными способами скончался вместе с каждым из тех, кого убил. Крики… Их крики раздаются у меня в ушах, раздавались всегда, даже сквозь остервенелый грохот боевых барабанов. Но я убил бы их снова, поскольку всегда, без исключения, считал, что данная мера оправдана. Как полагаешь, Тета, могу ли я чего-либо бояться после этого? И всей моей крови не хватит для того, чтобы рассчитаться за всё, сотворённое мной, ибо я только разрушал.

Способности и умения:
Свойственная всем таймлордам телепатия.
Абсолютная память - также прерогатива всех представителей данной расы, так что, если они захотят что-то забыть, им понадобится сильное вмешательство в мозг, искусственная коррекция воспоминаний.
Высокие способности к гипнозу.
Способен быстро освоиться с подавляющим большинством видов оружия.
В большинстве своих воплощений весьма неплохо пилотирует ТАРДИС.
В ранних регенерациях Мастер любил использовать элиминатор сжимания материи (tissuecompression eliminator|decompression eliminator), пока однажды в результате несчастного случая не уменьшил им самого себя и не был вынужден избавиться от этого устройства.
В одной из поздних регенераций Мастер изготовил себе лазерную отвёртку, в отличие от звуковой отвёртки Доктора - эта являлась страшным оружием.
В женском воплощении у Мастера (Мисси) был дезинтегратор, испепелявший людей при единственном нажатии на кнопку.
Также у Мастера имелась точная копия ключа Рассилона, дающая доступ к галлифрейской Матрице. Мастер умел действовать достаточно ловко для того, чтобы его вмешательства подолгу оставались незамеченными.

Пробный пост:

Регенерация Мастера в женщину

Вернуть себя в стандартную систему пространственно-временных измерений, вновь обрести вещественность, соприкоснуться с ускользающим сочетанием молекул, по счастливой случайности являющихся будущей, ещё не сбывшейся версией её тела! Не тонуть в этом безумном полёте-падении то ли сквозь космический вакуум, то ли сквозь собственное абсолютное небытие. Шёпот, шорохи, крики. Никто не зовёт, наоборот, ненавидят, обвиняют и проклинают, но именно поэтому стоит выбраться — из упрямства, всем назло. Разве она не привыкла заставлять всех этих шавок бесноваться на цепи, рваться к ней, чтобы впиться клыками в горло, но не дотягиваться всего на чуть-чуть, свирепствуя от близости к цели и её недосягаемости. Секунда, две, три четыре... Сливаются в минуты, а те — нанизываются радужно переливающимися бусинами на нить бесконечности. Вынырнуть из двухцветного, насыщенно-кровавого и ослепительно-золотого дурмана регенерации, освежающе ярким штрихом ворваться в мир, взорвав ко всем демонам шаблонную картину бытия. Пронзительный крик — меняющиеся голосовые связки, это ничем не отличается от первого вопля новорождённого, грубо исторгнутого из уютной и тёплой материнской утробы в огромный и незнакомый мир. Воспоминания приходят не сразу — в первые мгновения она непорочна и чиста, как нетронутый лист бумаги лучшего качества, как ещё не долетевшая до земли капля дождя. Пол под ней ощущается приятно прохладным даже сквозь одежду... Не её размера, и совсем непонятного стиля. Откуда эти тряпки? Ах, да, она же была мужчиной... Стоп, она же действительно всегда прежде была мужчиной! А сейчас — нет, совершенно точно нет. Вот это фокус! Восхитительно — удивлять других, а вот удивлять себя... Хм, определённо — тоже весьма неплохо. Просто сказочно! У неё сегодня, похоже, праздник!
Вскочить и прямо в чём была пронестись по ТАРДИС, ища зеркало. Уставиться на собственное отражение как белый джентльмен — на впервые встреченного папуаса Новой Гвинеи. Это что же, её новое лицо? Ах, какие глаза у этой женщины, сама бы в себя влюбилась! К счастью, она даже в таком состоянии не дошла до того, чтобы целоваться с вещью. А волосы, какие растрёпанные, они же буквально стоят дыбом! Кажется, ни один частый гребень здесь не справится, бесславно капитулирует перед подавляющей мощью противника... Долой эти обноски сейчас же, она подберёт себе что-нибудь, подобающее настоящей утончённой леди. Где здесь гардероб? Ах, вспомнить бы... Приложить кончики пальцев ко лбу, чуть-чуть наморщить его, размышляя, и украдкой наблюдать свою пока ещё абсолютно незнакомую и почти чужую мимику... А ей нравится так себя вести, пусть это и слегка наигранно. Она просто не может собой налюбоваться. Это весьма удачное воплощение, весьма. И уже есть планы на него. Интересно, сколькие узнают её теперь, если она никому ничего не пожелает говорить прямо? Прихоти, знаете ли, у благовоспитанных, но избалованных богатством и вседозволенностью дам они случаются. Ничего не попишешь, с этой досадной мелочью приходится смиряться. Нет, серьёзно, какое количество прежних знакомых догадаются без подсказок и поблажек? На Доктора надежды нет, он всегда соображал медленно, ему намекаешь-намекаешь, изворачиваешься, а он всё равно как деревце, а вот остальные? Нужно проверить... Она никогда не жаловалась на свой вкус, но такая регенерация — точно её шедевр! Будет превосходно. Мисси задорно и одновременно соблазнительно, игриво и насмешливо улыбается себе. Да, Мисси, теперь её зовут Мисси. Это звучит гораздо легче полной формы и помогает дать понять, что не стоит воспринимать её слишком всерьёз... Наивные дурачки ведь часто ведутся на это у женщин! Когда тебя недооценивают — это твоё преимущество, ты подготовишь удар, а они и не успеют ничего вовремя заподозрить. Мисси уже ощущает в себе задатки величайшей актрисы всех времён и народов! Она выбирает себе платье, примеряет одно за другим, смеётся и кружится по комнате. Пару раз её случайно заносит, и она с трудом удерживает равновесие, потому что зрение начинает слегка расплываться — первые часы после перерождения всегда трудные, стоит лишь порадоваться, что она не свалилась на весь день, как Доктор любит делать. Такие мелочи её, конечно же, не останавливают. И вот — пожалуйста. Даже шляпка в тон нашлась, какая прелесть! Эти ягодки так и просятся, чтобы их съели, такие же обманчивые в своей привлекательности, как и она сама... Мисси подмигивает себе, у неё отличное настроение. Всё прекрасно, но какой-то мелочи не хватает. Вуаль? И спрятать такую красоту?! Ну уж нет! Может быть, шаль? Надо будет подобрать комбинацию с разными шалями, но всё не то... В памяти всплывает пожилой седовласый зануда, затем парень в радужном облачении, а потом джентльмен во всём белом. Что их объединяет? Дети, найдите между картинками самое очевидное сходство!
— Тут точно где-то обязан быть зонтик! Я в этом уверена! — жизнерадостно восклицает Мисси, роясь в шкафах — видимо, ТАРДИС решила подшутить над хозяином, преобразившимся в хозяйку.
Доктор, как это за ним водится, вряд ли поймёт намёк, но ей этого и не требуется. Ах, Доктор-Доктор, его ошарашенное лицо Мисси не отказалась бы узреть прямо сию минуту... Но ведь так же дела не делаются, ей необходимо подготовить встречу с ним как положено в их очаровательной долгой игре. Как он там говорил, "Принц Хаоса", да? Что же, теперь она даже не принцесса, не её масштаб, мелко — она королева хаоса! А статусу нужно соответствовать.
— Доктор, дорогой, ты точно должен это оценить, а не то я буду оскорблена до глубины души. Лет сто не заговорю с тобой после этого, так и знай, — мягко прошептала Мисси, глубоко дыша, всё ещё не отделавшись от эйфории первого впечатления.
Так-так-так, а это чудо и впрямь надо бы отметить... Куда бы ей отправиться для начала? Только не туда, где ещё в полном расцвете притеснение женщин, а эмансипацией даже и на горизонте не пахнет. То есть, конечно, трудности обычных людишек её не касаются, но стоит ли сжигать кого-то в ближайшие сутки после перевоплощения, или это даже для неё признак чрезвычайного дурновкусия? Хотя, выпить вина в абсолютно пустом, освобождённом благодаря ей от всех до единого жителей городе — шикарная идея. Нет, это не вульгарно, она Мисси, ей всё можно. Осталось лишь подобрать город, который не привлечёт слишком уж рано внимания Доктора. Хмм... Наверно, тогда лучше и не на Земле. Доктор чересчур уж чутко и щепетильно реагирует, когда эту маленькую хорошенькую забавную планетку, полную дрессированных обезьянок, трогают.
***
Лилово-голубые сумерки тлели над остроконечными шпилями домов, как на картинке из книги детских сказок, где всё такое нарядное и подчёркнуто пёстрое... Мисси прихлёбывала из маленькой кружечки напиток, отдалённо напоминающий кофе, и внимательно изучала последние новости. Изображения на экранчике чередовались слишком быстро для нормального человека — но отнюдь не для опытной в обращении даже с такой хитроумной и чуткой техникой таймледи.
— О, Доктор, как ты наследил... Неужели нельзя хоть в таком возрасте стать немного изящнее и скромнее? Это красит даже мужчину, я тебя уверяю, милый... — полушёпотом комментировала она увиденное.
Ах, эти бесконечные девочки и мальчики, на все лады влюблённые в Доктора, все эти благоглупости, возня в детском саду. Мисси не ревновала, что вы, что вы. Ревновать можно к равным как минимумум. А эти? Вот они есть — и вот исчезли, как облетевшие розы, как тополиный пух, как пустынные зыбкие миражи. Джейми, Джейми... Элизабет Шоу, умная, образованная и серьёзная ассистентка, и её противовес, её преемница — Жозефина Грант. Кто там дальше-то был? Какая-то Молли... Нет, Сара. Да, Сара. Храбрая и честная Сара Джейн. Бедная Нисса, дерзкая Тиган, сладкий и невероятно смешной мальчик Адрик. Вислор Турлоу — надо запретить давать детям такие имена, хотя, конечно, не галлифрейке об этом говорить... Пери Браун — ещё одно имя, которое целиком без запинки выговорить могла, наверно, только она сама. Их общение, увы, не сложилось, а ведь она сумела впечатлить, и даже не единожды... Мелани, Эйс, да куда там всех запомнить, они у Доктора меняются чаще, чем ботинки или костюм, и уж точно чаще, чем физиономии! А потом была какая-то блондиночка после великой и пафосной войны старых высокомерных снобов против летающих жестянок, что-то слезливо-трогательное. И Марта Джонс, о, эту забыть невозможно! Великая женщина, жаль, Доктор её упустил, так толком и не позабавившись... Как и мисс Тиган, эта ушла сама, представьте, и так бывает, некоторые раскусывают лапшу, которую Доктор вдохновенно вешает им на уши. Умницы! Чаще бы так! Даже бессмертный капитан Джек Харкнесс испарился из жизни Доктора, как роса на солнцепёке. А ещё кто? Ах, госпожа Мелоди Понд, но Доктор ухитрился потерять и её. Может, расчувствоваться и всплакнуть? Нет, нельзя перебарщивать, иначе спектакль не получится убедительным... Они все его покинули, все — кроме неё, кроме Мисси. Доктору придётся смириться, что лишь она является той единственной, кто всегда возвращается.
Но, если уж ему так хочется возить с собой земных питомиц и питомцев — надо бы преподнести ему такой подарочек. Внедрить кого-то, кто покажет Доктору, каков он есть на самом деле, что за неприглядное и вместе с тем восхитительное, завораживающее зрелище из себя представляет. Подарок, способный выразить и то, кем Доктор для неё самой является. Хорошие девочки долго не живут и трагически кончают, но малышки хватит на отведённую ей роль. Надо изучить биографию и пристрастия Доктора повнимательнее. Его увлекают тайны, загадки, испытания и опасности. Он вечный мальчишка, бегущий по Вселенной, требуется кто-то, кому по плечу выдержать его минуты сомнений и слабости. Тот, кто докажет Доктору на примере, что делить на свет и тьму, добро и зло неразумно. Толика всего есть в каждом, а сходств у него с нею, с Мисси, куда больше, чем различий. Это ведь истина. Они во многом предугадывают друг друга по себе. Каждый дополняет недостатки второго своими сильными сторонами. Но как ему это обрисовать? Остаётся положиться на своё чутьё. Мммм... Теперь его можно звать женской интуицией.